Поиск по сайту

Gipsyteam поговорили с самым известным организатором русскоязычных покерных серий и резидентом казино «Сочи» Артуром Восканяном о прошлом, настоящем и будущем покера в России. – Привет, Артур! Это наш первый большой разговор, но если мы начнем с твоей биографии, то больше ни о чем поговорить не успеем. Есть короткая версия, как ты вообще дошел до такой жизни, что стал проводить турниры по покеру, и когда провел первый? – Привет! В этом году у меня, кстати, круглая дата – я уже 20 лет этим занимаюсь. – Ого, с 1998-го? Это сколько же тебе лет, если не секрет? – Сорокет в этом году исполняется! В пятый десяток иду, уже страшно становится. – Ничего себе. – Я студентом искал работу и услышал, что в казино прикольно, весело и хорошая тусовка, вот и пошел туда. Познакомился с девочкой... Кстати, я писал об этом в своем блоге на GipsyTeam, точнее, пытался, но честно сказать, просто не успеваю его вести. Хотя о том, как я начинал, там как раз есть. В те времена покер, рулетка или блэкджек – все это для меня было одно и то же. Но повезло, оказался сразу в покерном клубе Джеффа Лисандро. Мы с ним до сих пор друзья. Когда приезжаю в Вегас, убегаем от всех и сидим в каком-нибудь ресторане, вспоминаем обо всем. – Похоже на идеальный старт – когда с первых дней работаешь с лучшими в индустрии. – Это так, но в 1998-м Джефф Лисандро был никто. Это был просто человек, который приехал из Австралии и решил развивать покер в России. К тому же он был профессиональным счетчиком, а казино в России тогда еще не знали, что такое счет на блэкджеке. Соответственно, помимо того, что мы делали покер, по вечерам он ходил в казино и разрывал его до закрытия. В первый мой выход за стол Джефф сказал: «Из этого человека дилера не получится». – Ха-ха, почему? – Во-первых, стол был очень тяжелый. Играли «Марадона», Николай Богатищев, он же «Амбал», сам Джефф... Игра была крупная, не знаю, почему меня вообще туда посадили. Я был боевой, молодой, но так волновался, что даже шаффл не мог нормально сделать. А через год Джефф уже представлял меня Майклу Боттчеру как лучшего дилера в своей команде. Майкл Боттчер – это хозяин Storm International, которым принадлежат казино «Шангри-Ла» и много всего. Так мы все и сдружились. – А как ты вырос из дилера в турнирного директора? – Думаю, первый турнир я провел в казино «Шангри-Ла» на Тверской, когда Джефф, благополучно обыграв пол-Москвы, уже уехал покорять Америку. Я тогда вошел в систему Storm International и начал заниматься их покерными клубами. Сначала в казино «Винсо Гранд», которое потом стало «Джаз Тауном», а после этого уговорил Майкла Боттчера на открытие покерного клуба в «Шангри-Ле». Обещал, что сделаю самый большой покерный клуб. Молодой был... Но так и получилось. Покерный клуб «Макао» мы открыли году в 2004-м, но там я еще не был турнирным директором. Мы тогда даже особо не знали, что такая позиция существует, просто пригласили Томаса Кремзера помочь с организацией телевизионного турнира. Он еще не работал в European Poker Tour, но мы на него смотрели с открытым ртом и всему учились. – У любого русскоговорящего профессионала первой ассоциацией к словосочетанию «турнирный директор» будет имя Томаса Кремзера. Мы с ним тоже делали интервью в свое время. – Да, он очень крутой, реально любит покер. Сейчас я испытываю недостаток людей, с которыми можно было бы подолгу обсуждать правила, потому что покер же он такой, в нем всегда куча сторон. Вот Томас был тем человеком, с которым всегда можно было поговорить и поспорить об игре. Таких мало. Еще одним таким человеком был Нил Джонсон, который недавно тоже почему-то ушел из PokerStars. – А что это были за телевизионные турниры в «Шангри-Ле»? – Они были интересны тем, что в них участвовали звезды нашего шоу-бизнеса. Я тогда познакомился с Абдуловым, он оказался другом моего друга, и мы с ним тоже подружились. Кроме него, у нас играли Виктор Дробыш, Борис Краснов, Леон Измайлов... Аркадий Арканов, конечно же. А Яну Арлазорову однажды даже места не хватило за телевизионным столом. Он так обиделся на нас тогда... Женя Кафельников тоже играл, конечно. Много было интересных людей, но для меня самым важным был Абдулов. Он всегда был любимым актером, а тут я его учил в покер играть, было круто. – Почему ты вообще решил сосредоточиться на карьере организатора, а не игрока? – В начале двухтысячных денег у людей было очень много, и я видел, что к тем, кто серьезно относится к игре, попадают очень крупные деньги. Безусловно, передо мной стояла дилемма: «Может, все-таки стать игроком? Может, я недозарабатываю?» Я всегда был достаточно открытым и общительным, поэтому приставал ко многим игрокам, и начинающим, и профессионалам, с этим вопросом – как быть игроком? И от многих получал ответ, что быть игроком очень тяжело. Я все взвесил, сравнил со своими планами на жизнь и решил, что быть игроком я не готов. Все люди разные, и у всех разные цели. Я своим решением до сих пор очень доволен. – В какой момент появилась твоя компания Poker Club Management? – PCM я открыл совместно с Тони Пауэром. Мы вместе работали в «Шангри-Ле», вместе ушли из Storm International и 1 сентября 2006 года открыли свой покерный клуб и создали компанию Poker Club Management. Клуб находился в казино «Азия». Когда мы туда пришли, оно было полупустое, но мы его быстро заполнили. Из «Шторма» со мной уволились человек 30, это была настоящая революция. – Поссорились с владельцами? – Нет, никакой ссоры не было. Мы с Майклом до сих пор в хороших отношениях, при встрече обнимаемся и общаемся. Просто в определенный момент он пришел и сказал: «Мне твой покерный клуб за год приносит столько же денег, сколько VIP-зал за один день, а проблем с ним несоизмеримо больше. Так что я его закрываю и даю тебе три стола в “яме”». «Яма» – это было такое место в подвале «Шангри-Лы». И это предложение было, как ножом по горлу. Я был фанатом покера, у нас был самый большой покерный клуб в Москве, хотелось развиваться, делать больше, а не меньше. Все шло хорошо, но в цифрах казино мы были слишком мелкими и только занимали место. Мы приняли решение, что хотим развивать покер, и продолжили это делать в «Азии» уже в качестве бизнесменов. Весь топ-менеджмент PCM – это до сих пор те люди, с которыми мы тогда и ушли из «Шангри-Лы». – А где сейчас Тони Пауэр? – Когда игру в России запретили, мы оказались нигде. У нас вообще не было плана, что делать. Тони был старше меня лет на 30, и он решил, что не готов сражаться. А я собрал всю команду и сказал: «Я не знаю, что буду делать, но пока денег хватит, буду платить вам зарплату, и мы что-нибудь придумаем!» И скоро мы занялись выездными турнирами в легальных местах. Так и начали выживать. – Откуда вообще появилась эта идея проводить выездные турниры? – Самую первую серию мы провели в Шарм-эль-Шейхе. Она называлась Red Sea Poker Cup. Все делалось совместно с итальянцами и проходило в гостинице Domina Coral Bay. Не помню, как они на меня вышли, но мы договорились привозить игроков каждый со своей стороны, и эта схема получилась очень рабочей, потому что мы друг друга любим: русские любят итальянцев, а итальянцы – русских. После этого мы начали проводить турниры в Украине, на Кипре, потом был Mediterranean Poker Cup... Так и дошли до Евроазиатского покерного тура, в котором объединили все наши турниры. – Только не «Евроазиатского», а «Евразийского», разве нет? Название сложное, конечно, но теперь уже поздно менять? – Да, точно! Но если честно, я люблю свое название. Даже так скажу, я на 100% уверен, что оно просто идеальное. Есть же Евразийский союз, поэтому слово «Евразия» – очень родное для нас. В названии я пытался уйти от связи с какой-то конкретной нацией, и тут удалось найти середину, которая всех объединяет. – Чем отличается средний игрок сегодня от игрока начала нулевых? – Первое большое отличие в том, что раньше люди не были знакомы с покерным этикетом. Для многих покер был такой же игрой, как рулетка или блэкджек. И игрок в покер того времени только что играл на рулетке, оскорблял там всех вокруг, и это ему позволялось. В то время персонал оскорбляли очень сильно. Даже в «Шангри-Ле» это было нормой, потому что игроки в покерном зале в первую очередь были клиентами казино, которые случайно попали к нам. И когда мы начинали возмущаться, нам говорили: «Помолчите, он сейчас тут у вас поиграет пять минут и пойдет к нам обратно на рулетку проигрывать огромные деньги». И мы молчали, потому что это были VIP-игроки. В «Азии», где я уже мог влиять на ситуацию, оскорблять персонал было строго запрещено. Но в среднем игрок начала нулевых – это был такой грубиян, который ничего не знал о покерном этикете. Он мог выиграть два банка и сразу уйти, и все молчали. Сейчас уже все знают, что это некрасиво, что надо посидеть какое-то время. Второе отличие в том, что раньше люди очень легко расставались с деньгами. Проигрывали до 10 тысяч долларов легко, вообще не думая, и только пройдя эту границу, начинали переживать: «Ой, что-то я проигрываю сегодня...» Сейчас цифры поменялись. Теперь людям и две тысячи долларов больно проигрывать. – А что изменилось в твоей собственной работе, если сравнивать тогда и сейчас? – Появилась глобальность. Если раньше я был локальным менеджером клуба в черте города, то сейчас моя работа полностью поменялась. Я больше не управляю непосредственно турнирами, этим занимаются Михаил Кондратов и Сергей Петин, с которыми мы вместе еще с «Шангри-Лы», а я веду глобальную подготовку с partypoker, PokerStars, казино «Сочи», Кипром и всеми остальными. У нас даже офис есть на Тверской, где мы по 8-9 часов сидим с понедельника по пятницу. – Что же вы там делаете, рисуете карты и фишки выпиливаете? – Да нет, у нас много работы и сотрудников! До того, как я переехал в Сочи – а я сейчас официальный работник казино – в офисе работали я, Миша Кондратов, Сергей Петин, Маша Лаврентьева, Нелли Восканян, Саша Исаченко, Яна Капица и Марианна Мазур. – Ты ведь еще и входишь во Всемирную покерную ассоциацию турнирных директоров – TDA? Расскажи, какие у тебя там обязанности. – Да, я с ними общаюсь со старта, дружу с Мэттом (Саваж – турнирный директор WSOP и WPT – прим. ред.), предлагаю какие-то правила изменить, и мы все это там обсуждаем, спорим, а потом я доношу изменения до рынка СНГ. Самая интересная история была, когда Негреану не понравилось изменение, касающееся последней карты, сошедшей с колоды. Многие годы рука игрока «сгорала», если он не успевал сесть на место, когда дилер раздал последнюю карту. Мы приняли решение, что рука должна «сгорать», как только дилер начинает раздачу, то есть раздает первую карту. Нам всем это правило очень нравилось, оно реально крутое и для игроков, и для дилеров. Но Негреану показал, насколько сильным может быть вес одного человека в покере. Ему удалось вернуть это правило обратно. – А сколько членов в TDA? – Человек 300 активных. Когда мы приняли это правило, он два года нас критиковал, а потом пришел на следующую встречу и со сцены сказал, что мы все козлы и ничего не понимаем. Кстати, придумал это все Нил Джонсон из его родного PokerStars, но и это Даниэля не остановило. В итоге создавший TDA Мэтт Саваж порекомендовал прислушаться к мнению профессионала и вернул правило, хотя даже при повторном голосовании большинство было за то, чтобы оставить изменения в силе. – Над чем сейчас работаете? Уже думаете о борьбе с мобильными приложениями, которые помогают играть на префлопе? Какие изменения готовятся? – Есть правило, которое еще не ввели, но 100% введем – запретим всем пользоваться наушниками. Да, люди останутся без музыки, но мы же не знаем, что человек слушает. Он может таким образом общаться с кем-то, много чего может быть. От всех гаджетов будем по-максимуму избавляться. Еще из последнего – теперь даем 30 секунд на ход, когда менеджера вызывают к столу. Раньше была минута, хотя к этому моменту человек мог уже 10 минут думать. А при повторном вызове к столу менеджер может и это время уменьшать, давать 15 секунд и так далее. – Как тебе работается в Сочи? В «яму» не гонят? – Нет, к счастью, здесь ничего такого нет. Я уже год в этой «ссылке», но мне тут очень нравится, очень много для себя здесь открыл. Сначала было некомфортно, ведь я многие годы был сам себе хозяин, а тут попал в систему с приказами и меморандумами. Я с таким никогда не сталкивался, но это интересная школа. Раньше казино действительно не любили покер, ведь он забирал у них игроков. Но времена поменялись, и покер стал моден. Покерных игроков стало так много, что они могут создавать движение, в котором казино так нуждаются – чтобы была жизнь. Без покера казино сейчас уже не открываются, и это хорошо. Безусловно, в сравнении с другими играми, по деньгам покер не приносит казино практически ничего, но что касается пиара и рекламы – здесь у покера нет конкурентов. Все-таки покер – это интеллектуальная игра, о ней можно писать и в нее можно звать. На рулетку или турнир по блэкджеку звать невозможно. Для казино покер – это хороший инструмент для пиара, они это понимают и этим пользуются. – Не думаете переезжать с Тверской в Сочи? – Нет, я слишком люблю свою команду, чтобы такое с ними делать. У людей семьи, квартиры... Я один такой, кто смог себя принести в жертву. – А ты до сих пор одинокий волк? – Все так думают! Но нет, у меня есть жена, с которой мы уже 10 лет вместе, и двое детей. Старшей дочке скоро будет 8 лет, а младшей 2 года. Мою жену никто не видел, никто ее не знает, кроме моей команды. Она даже правила покера не знает, короля от дамы не отличит. – А она вообще знает, что ты покером занимаешься? – Ха-ха, да, об этом знает. Но я специально не стал ее учить играть, чтобы она не слушала потом мои истории про бэдбиты. Ведь я, как и все, играю в покер, и меня тоже переезжают. В общем, я один из команды летаю – пять дней в Сочи, два в Москве. – Что посоветуешь игроку, который впервые едет в Сочи? – Здесь есть все. Можно тратить мало и жить за копейки, а можно жить на широкую ногу и есть в шикарных ресторанах. Это такое идеальное место, где есть и женщины, и рестораны, и горы, и солнце, и море... Идеальное место. Только Москвы нет. – Но москвичи есть. – Да, кстати, сюда уже столько игроков переехали! Ездят вместе на шашлык на речку, ходят в баню и спортзалы. Это место объединило множество людей из разных городов и стран, а я работаю над тем, чтобы их становилось больше. Классное место, очень безопасное и очень перспективное, все культурные и воспитанные. Иностранцы приезжают и говорят: «А мы и не думали, что в России так классно». А это не в России так, это здесь. – В конце хотелось спросить, кто в PCM самые незаменимые люди, кроме тебя. Но ответ, похоже, очевиден. – Да, мы все – одна большая семья. Или даже секта. Все незаменимые и друг без друга уже не можем. Сейчас у нас новая тема – мы за правильный образ жизни. Сделали чат, в котором рассказываем, кто что хорошего сделал, кто сколько не ест сладкого, кто сделал зарядку и так далее. Еще одна тема – доброта. Мы на турнирах помогаем детским домам: весь доход от продаж сувениров и атрибутики направляем в детские дома в тех местах, где проводим серии. Покупаем им одежду, технику... Наверное, если люди друг друга мотивируют и вместе создают что-то большее, чем они сами, это говорит о том, что они вместе не случайно. Мы друг друга любим, и команда у нас крепкая.